Нукенин[СИ] - Дмитрий Мазуров

— Дурак, — простонал я, потирая левое колено. Уже было видно, что он меня убивать не собирается, пока.

— Тогда какого хрена ты идешь за мной от самой Ивы? — насмешливо спросил он, поглядывая, как я поднимаюсь с земли.

— Кто сказал, что я иду за тобой? — принял игру я, пытаясь скопировать насмешливые интонации собеседника.

— Понравилось спринтовать, мальчик? — ухмыльнулся он.

Я вздрогнул. Он, вероятно, просто шутил.

— А если серьезно, — сложил он на груди руки. — Ты надеешься меня победить? Маленький, слабенький подросток. Чего же вас тянет в такие авантюры?

— Я в конце концов твой удар выдержал — обиделся я.

— Двумя руками, закованными в железо, — ухмыльнулся Кай.

— Ну это уже ты оправдываешься.

— Неважно. Ты достаточно силен для подростка. Но недостаточно.

— Недостаточно что?

— Недостаточно всё.

Скрип моих зубов, наверное, разнесся по всем каньону.

— Раз уж я "недостаточно", ты можешь это исправить, — прощупал почву я.

Лицо саннина прояснилось.

— А, вот оно что, — на лице уже была несколько другая усмешка. — Зачем мне учить отступника?

— Отступника?

— Синие глаза, Ива, дотон. Да ладно, это же очевидно.

— Предположим, — проклиная про себя все эти "дедуктивные методы", пожал плечами я.

— Тебе не выдержать тренировки дотона, малыш, — улыбка на его лице исчезает.

— Попробуем. Хватит с меня этой хрени с "невозможностью".

— Развернись, и углубись в другие тренировки. Дотон тебе не нужен.

— Нужен.

— Когда ты учишь Катон, Райтон, Футон, или Суйтон тебе нужна настойчивость, чтоб получить силу. Когда ты учишь Дотон, тебе нужна сила, чтобы… ничего не получить.

— В этом весь прикол?

— В этом.

— Да плевать. Дотон — это часть моего тела. Если я не раскрою его потенциал, я буду неполноценной пародией на человека, — я говорил это, лукавя. Это звучало как полная глупость — то, что Дотон не принесет ничего, я же получу техники, о которых не мог и мечтать…

Кай посмотрел на меня с неожиданным уважением.

— Из тебя выйдет хороший аскет.

— Саннин?

— Нет. До саннина тебе еще как до луны.

— Так ты будешь меня учить?

— Да, если ты готов выполнять все, что я скажу. Не задавать глупых вопросов. Я не собираюсь панькаться с тобой.

— Идет, — говоря это слово, я чувствовал, будто весь мир просветлел.

Я покрывал про себя саннина не самыми благоприятными словами…

Я спрятал свиток далеко, засунув его в непромокаемую подкладку рюкзака, сумки и саму сумку. Это должно надолго его сберечь, учитывая, что он лежит под камнем на дне озерца. А вот оттуда, я бежал на север, как мне сказал Кай. Я должен был бежать до побережья без остановки, так сказал саннин. По его словам — это займет у меня двое суток. Двое суток бега без остановки. Жесть.

Я хорошо поел и побежал. Ритм я взял полегче, чем приходилось бежать за саннином. Было легче, чем раньше. До пятнадцатого часа я даже весьма хорошо себя чувствовал.

За это время в голову лезли навязчивые мысли. Про будущее, про характер будущих тренировок, и поиск следующей цели. Но через некоторое время я забил — Кай все прояснит. Да и не до того было — на пятнадцатом-семнадцатом часу, все мысли скатились в усталость. В голове остались исключительно телесные желания — остановиться, поесть, поспать… сходить в туалет, в конце концов.

Солнце уже садилось за горизонт. Я не мог заставить себя бежать дальше какими-то эфемерными желаниями — их не было. Зато было одно, похожее на телесное — желание силы. Его пришлось раздувать, убеждать себя, что сила будет там, у побережья, когда я туда приду, что отнимало не меньше сил, чем бег. Зато оно вытеснило все. Не было места сантиментам, желаниям. Даже гнев, который можно пробудить всегда, ушел очень далеко.

Не этого ли добивается Кай?

В какую-то секунду я упал в транс. Ночь, которую я провел в лесу, вспоминалась едва ли обрывками. Только тело помнило, как оно инстинктивно скользило меж веток, не сбавляя скорости, продолжая бежать. Так что рассвет, можно сказать, разбудил. Я обнаружил себя босым и неожиданно отметил, что так бежать куда проще. Этот день прошел очень быстро — я то и дело впадал в полудрему.

Глубокой ночью, когда вокруг звучали цикады, в лицо ударил морской воздух, мгновенно отрезвляя. Ноги погрузились в мелкий песок и я остановился, еще не осознавая разумом, что все закончилось.

Перед глазами раскинулось море. Огромная масса воды, выглядевшая сейчас как подсвеченная изнутри — волны, накатывающиеся на песчаный берег блестели белизной. Я подошел ближе и с удовольствием умыл лицо ледяной водой.

Двое суток бега не стали фатальной нагрузкой, нет — сердце билось быстро и ровно, дыхание было глубоким и размеренным. Не знаю, как описать свое состояние. Единственное слово, что приходит в голову — естественное.

Расстегнув рюкзак, я увидел поверх всего сапоги. И когда я успел их сюда спрятать? Подчиняясь наитию, я бросил их здесь же — они мне больше не понадобятся.

Рис вызвал какое-то странное отвращение, а вот жаренная рыба, что уже второй день лежала в лотке, пошла на ура. Застегнув рюкзак, я накинул его на спину и пошел вдоль побережья, повернув на восток.

Я уже понял где я — явно страна Водопадов… Ну, огромный, скалистый водопад, который я вижу на мысе в паре километров от меня, прозрачно на это намекал.

Когда я начал подниматься по камням, из-за горизонта показался краешек солнца. Тут о себе напомнило тело, потребовав немедленного отдыха. Разум не устал — я почти спал, когда бежал, а вот тело не отдыхало уже больше двух суток, тогда как радость от проделанного пути, чистого воздуха и естественности уже притупилась.

Настойчивости еле хватило, чтоб подняться на десяток метров вверх. Здесь я увидел сидящего Кая. Я думал, он будет в позе лотоса, с закрытыми глазами, но он снова ломал мой шаблон, откинувшись назад в естественном положении, опираясь на руку. Во второй его руке, опертой на колено, висела ножка, похожая на кроличью. Все-таки в его позе была некая неестественность — он был абсолютно неподвижен.

— О, малыш, — кивнул Кай, открывая глаза.

— Да, это я, — слова вырывались неожиданно тяжело. Будто бы приходилось вспоминать, как говорить.

— Вижу, нужный эффект достигнут, — покачал головой саннин. — Спи и приходи наверх.

Кай поднялся и огромным прыжком, на который не способен ни один человек, запрыгнул на следующий порог. До меня долетела чакра, но уже не Дотона, а более… нейтральная, что ли.

Встряхнув головой, я спустился на пляж — это было самое удобное для меня место сейчас. Отвернувшись от восходящего солнца, я мгновенно провалился в сон. Спокойный, но без недопустимого расслабления.

Я проснулся, когда солнце было в зените. Шесть часов сна достаточно хорошо восстановили меня. Хотелось есть, пить, но больше всего хотелось справить естественную нужду, чем я и занялся, вернувшись в лес, что начинался тут, недалеко от побережья.

Через десять минут я уже стоял перед последней стеной наверх. Преодолеть ее было легко, правда я использовал чакру, но все же. Кстати, заметно легче лезть по стене босиком…

Панорама, раскинувшаяся предо мной, была достойна кисти какого-нибудь знаменитого художника — красивая, едва наклоненная в сторону моря долина, открывающая вид на всю реку.

Но здесь, у водопада, были в основном безжизненные скалы, а далее уже были видны заросли, куда я и пошел.

Тут был болотистый грунт, в который ноги погружались по щиколотку и вылезали с характерным звуком. Парочка минут экспериментов и я смог идти, опираясь на чакру. Пара метров и я увидел Кая, который отжимался.

— Я пришел, — скучно сказал я.

— Подожди, — бросил он, не останавливаясь.

Я присел на мокрую траву, подложив рюкзак как сиденье, слушая размеренное дыхание саннина, совпадающее с ритмом отжиманий. Через минут пять я заинтересовался и начал считать; на трех сотнях сбился; еще через минут пять он сделал двадцатку взрывных отжиманий с хлопком за спиной и поднялся.

— Итак ты хочешь, чтобы я тебя учил, — он явно ждал реакции.

— Ну…

— И ты сказал, что будешь делать то, что я скажу.

— Верно. Только сначала объясни, чему ты собираешься меня учить.

— Лекцию? Ну ладно. Мы будем доводить твое тело до совершенства. Когда используется Дотон, через организм проходит столько энергии, что подчинить ее можно только энергией тела. Поэтому настоящий Дотон у многих получается лишь изредка, и то, считается неправильной реакцией.

— У меня был, — вспоминаю я свое недавнее Дошусенко.

— Помню, — коротко бросил Кай. — В теле нет ничего лишнего. Именно поэтому мы будем работать над всем. Если энергия найдет в тебе слабость, то она повергнет тебя через нее, будь то даже недостаточно сильное волокно на левой ягодице.